Живая, стройная, в возрасте элегантности женщина, полная юмора и интереса к жизни, она задала мне вопросов не меньше, чем я ей.
– Вера, вы такая красивая и молодая. В чем же ваш секрет красоты и молодости?
– На этот вопрос мне ответить несложно, я-то думала, что вы меня будете спрашивать что-нибудь о политике. Я живу полной жизнью. Я занята с утра до вечера. Я очень много бываю на людях… Я приглашена везде и всюду, к королям и другим важным и известным особам. Я люблю свою работу. Я встаю очень рано, ложусь очень поздно. Люблю свою жизнь. Она необыкновенная. Я посвятила ее музыке Имре Кальмана. Ее играет весь свет: и в Японии, и в Южной Америке, и в Северной Америке… Я приезжаю за неделю до спектакля, присутствую на генеральной репетиции, потом на премьере. Вот завтра, например, я лечу в Цюрих – там большие концерты. Оттуда я еду к себе сменить вещи, потому что у меня с собой только зимние. Потом я должна лететь в Париж, там готовят к постановке новую оперетту мужа. Я занята безумно. Я имею самых лучших друзей на свете. Я встаю утром, и я знаю, почему я встаю. У меня есть цель, у меня есть работа. Это мне дает силу и интерес к жизни.
– А где ваше, как говорится, постоянное место жительства?
– Я живу во Франции: в Париже и в Монте-Карло. Я часто бываю в Лондоне и в Америке. В Вене у нас был особняк замечательно красивый, 30 комнат. Там есть мемориальная табличка с именем моего мужа на немецкий манер: ТЭммерих КальманУ. Мы продали его, когда к власти пришли фашисты, и уехали из Австрии в Америку, где прожили 10 лет. Я не хотела жить в Австрии, стране, из которой выгнали моего мужа.
– Вы рано овдовели. Выходили ли вы еще замуж?
– Нет. Я навсегда осталась Верой Кальман.
– Кто помогает вам пропагандировать музыку вашего мужа?
– Моя дочь Ивонка, чудная девочка. Она пошла в меня, имеет колоссальный успех в рекламе. Я ей всегда говорила: в жизни должна быть цель. Я так рада за нее, потому что и в ее жизни есть эта цель. Дело в том, что музыка моего мужа была необычайно популярна с 1920 по 1930 год, а потом эпоха оперетты прошла. Ивонка все делает, чтобы музыку отца играли.
– Но в России, по-моему, всегда любили оперетту и всегда любили Имре Кальмана.
– Да, я ездила в Россию, когда министром культуры была Фурцева Екатерина Алексеевна. Я очень хорошо знала всю ее семью – мужа и дочку, потому что они очень часто бывали у меня в Париже.
– А что в Венгрии?
– Там Кальмана играют почти каждый день. Сейчас организовали музей в местечке, где мой муж родился. Я отдала туда все, что только возможно из его вещей. Улица носит его имя, все кофейни, рестораны, парк – всюду Кальман.
– Как получилось, что вы не забыли русский язык? Вы живете во Франции с какого года? С 1920? А по-русски говорите, как я, например.
– У меня очень-очень много русских друзей. Все семьи, которые выехали из России после революции, держались вместе. Все работали, не было денег, жизнь была очень тяжелой, но мы любили эту жизнь, мы полюбили Францию. Ведь мы потеряли родину, и это было ужасно больно. Я была тогда маленькой, а моя мама сначала работала шофером. Мы жили в маленькой комнатушке, ужасно бедно. Потом мама получила место в одном русском ресторане. Она была высокая, красивая блондинка с черными глазами, и ее все обожали и помогали. Мама смотрела, чтобы я не забывала русский язык и учила французский и английский. Ведь русские очень талантливы на языки. Там мы прожили два-три года. А потом уехали на Кот д’Азюр. Там маму взяли манекенщицей в известный салон мод ТПакенУ. Это был тогда первый салон, как теперь ТДиорУ.
– А вот как вы считаете, Вера, есть что-то в русских женщинах? Вот почему ваш муж выбрал именно вас?
– Да, да, несомненно. Есть в них изюминка какая-то.
– Вера, в вашем номере столько цветов. Это всегда так?
– Да, куда я ни приезжаю, меня всегда ждут розы. Столько роз, что гостиничные работники с ног сбиваются в поисках ваз.
– Вы часто бываете в Австрии?
– Мой муж настолько известен в этой стране, его в Австрии так много играют, что я чувствую себя здесь как дома. В Вене я прожила с мужем 10 лет. И все наши трое детей родились в Вене.
– Как вы познакомились с мужем?
– Мою внешность очень хвалили и говорили, что меня нужно отправить на сцену. Когда мне было 12 лет, а выглядела я на все 18, мама взяла меня в Берлин, где меня приняли в кордебалет в театр, в котором ставили ТМарицуУ. Как-то мои подружки представили меня тогда ужасно знаменитому композитору, написавшему музыку к этому спектаклю. Ему очень понравились мои косы. Он спросил, что бы он мог для меня сделать, и я попросила его фотографию, где он написал на обороте несколько слов для меня. Потом мы поехали в Вену, и там меня приняли в очень знаменитое варьете, где я каждый вечер в маленьком бикини и с огромным кокошником на голове выносила на сцену программу вечера. Я была очень высокая и стройная, и мне много аплодировали. Однажды, когда мне исполнилось 16 лет, у выхода ко мне подошел мужчина и попытался со мной заговорить, а я испугалась и побежала к маме. Ей сказали, что это был Кальман. Потом мы виделись много раз, и как-то у раздевалки, когда была ужасная погода, как, впрочем, здесь бывает всегда, Кальман, наконец-то, мне представился. Я думала, что гардеробщица меня из зависти убьет. Он поцеловал руки мне и маме и сказал, что помнит меня по варьете. Я его очень просила взять меня выступать в его спектакле. На следующий день он прислал за мной машину с шофером в бедный маленький пансион, и меня доставили в театр к директору. В спектакль как раз требовалась артистка, которая могла бы говорить по-французски, и меня с удовольствием взяли на небольшую роль. Каждый день мы виделись с Кальманом. Он был такой очаровательный, просто душка. Он всегда покупал себе и мне по булочке с ветчиной и кормил меня, потому что я вечно была голодной. Он меня приглашал ужинать, все было так мило и приятно. Я заявила ему, что я невинна и не хочу просто быть его подругой. Это не так, как теперь, когда сразу идут в кровать. Говорят: ТСадисьУ, – а она уже ложится. Мы стали большими друзьями. После премьеры, в которой я участвовала, я собрала у подруг чулки, туфли, платье и даже шубку и ждала Кальмана. Но он уехал в своем ТРоллс-РойсеУ с красавицей графиней Эстерхази. На следующий день он подошел ко мне, и я ему гордо заявила, что больше выступать здесь не буду и уезжаю обратно в Берлин. Он очень удивился, потому что я подписала контракт на месяц, а когда понял причину моего горя, он сказал: ТС графиней Эстерхази мы уже три года вместе, но из-за вас я с ней вчера расстался и пришел сказать, что я вас люблю и хочу на вас жениться. Вы выиграли ТДи шлахт бай ЧикагоУ (ТБитва под ЧикагоУ – так назывался спектакль, в котором я участвовала). А потом была свадьба, и трое детей, и вся жизнь…
Интервью взяла И. Сладкевич
– Вера, вы такая красивая и молодая. В чем же ваш секрет красоты и молодости?
– На этот вопрос мне ответить несложно, я-то думала, что вы меня будете спрашивать что-нибудь о политике. Я живу полной жизнью. Я занята с утра до вечера. Я очень много бываю на людях… Я приглашена везде и всюду, к королям и другим важным и известным особам. Я люблю свою работу. Я встаю очень рано, ложусь очень поздно. Люблю свою жизнь. Она необыкновенная. Я посвятила ее музыке Имре Кальмана. Ее играет весь свет: и в Японии, и в Южной Америке, и в Северной Америке… Я приезжаю за неделю до спектакля, присутствую на генеральной репетиции, потом на премьере. Вот завтра, например, я лечу в Цюрих – там большие концерты. Оттуда я еду к себе сменить вещи, потому что у меня с собой только зимние. Потом я должна лететь в Париж, там готовят к постановке новую оперетту мужа. Я занята безумно. Я имею самых лучших друзей на свете. Я встаю утром, и я знаю, почему я встаю. У меня есть цель, у меня есть работа. Это мне дает силу и интерес к жизни.
– А где ваше, как говорится, постоянное место жительства?
– Я живу во Франции: в Париже и в Монте-Карло. Я часто бываю в Лондоне и в Америке. В Вене у нас был особняк замечательно красивый, 30 комнат. Там есть мемориальная табличка с именем моего мужа на немецкий манер: ТЭммерих КальманУ. Мы продали его, когда к власти пришли фашисты, и уехали из Австрии в Америку, где прожили 10 лет. Я не хотела жить в Австрии, стране, из которой выгнали моего мужа.
– Вы рано овдовели. Выходили ли вы еще замуж?
– Нет. Я навсегда осталась Верой Кальман.
– Кто помогает вам пропагандировать музыку вашего мужа?
– Моя дочь Ивонка, чудная девочка. Она пошла в меня, имеет колоссальный успех в рекламе. Я ей всегда говорила: в жизни должна быть цель. Я так рада за нее, потому что и в ее жизни есть эта цель. Дело в том, что музыка моего мужа была необычайно популярна с 1920 по 1930 год, а потом эпоха оперетты прошла. Ивонка все делает, чтобы музыку отца играли.
– Но в России, по-моему, всегда любили оперетту и всегда любили Имре Кальмана.
– Да, я ездила в Россию, когда министром культуры была Фурцева Екатерина Алексеевна. Я очень хорошо знала всю ее семью – мужа и дочку, потому что они очень часто бывали у меня в Париже.
– А что в Венгрии?
– Там Кальмана играют почти каждый день. Сейчас организовали музей в местечке, где мой муж родился. Я отдала туда все, что только возможно из его вещей. Улица носит его имя, все кофейни, рестораны, парк – всюду Кальман.
– Как получилось, что вы не забыли русский язык? Вы живете во Франции с какого года? С 1920? А по-русски говорите, как я, например.
– У меня очень-очень много русских друзей. Все семьи, которые выехали из России после революции, держались вместе. Все работали, не было денег, жизнь была очень тяжелой, но мы любили эту жизнь, мы полюбили Францию. Ведь мы потеряли родину, и это было ужасно больно. Я была тогда маленькой, а моя мама сначала работала шофером. Мы жили в маленькой комнатушке, ужасно бедно. Потом мама получила место в одном русском ресторане. Она была высокая, красивая блондинка с черными глазами, и ее все обожали и помогали. Мама смотрела, чтобы я не забывала русский язык и учила французский и английский. Ведь русские очень талантливы на языки. Там мы прожили два-три года. А потом уехали на Кот д’Азюр. Там маму взяли манекенщицей в известный салон мод ТПакенУ. Это был тогда первый салон, как теперь ТДиорУ.
– А вот как вы считаете, Вера, есть что-то в русских женщинах? Вот почему ваш муж выбрал именно вас?
– Да, да, несомненно. Есть в них изюминка какая-то.
– Вера, в вашем номере столько цветов. Это всегда так?
– Да, куда я ни приезжаю, меня всегда ждут розы. Столько роз, что гостиничные работники с ног сбиваются в поисках ваз.
– Вы часто бываете в Австрии?
– Мой муж настолько известен в этой стране, его в Австрии так много играют, что я чувствую себя здесь как дома. В Вене я прожила с мужем 10 лет. И все наши трое детей родились в Вене.
– Как вы познакомились с мужем?
– Мою внешность очень хвалили и говорили, что меня нужно отправить на сцену. Когда мне было 12 лет, а выглядела я на все 18, мама взяла меня в Берлин, где меня приняли в кордебалет в театр, в котором ставили ТМарицуУ. Как-то мои подружки представили меня тогда ужасно знаменитому композитору, написавшему музыку к этому спектаклю. Ему очень понравились мои косы. Он спросил, что бы он мог для меня сделать, и я попросила его фотографию, где он написал на обороте несколько слов для меня. Потом мы поехали в Вену, и там меня приняли в очень знаменитое варьете, где я каждый вечер в маленьком бикини и с огромным кокошником на голове выносила на сцену программу вечера. Я была очень высокая и стройная, и мне много аплодировали. Однажды, когда мне исполнилось 16 лет, у выхода ко мне подошел мужчина и попытался со мной заговорить, а я испугалась и побежала к маме. Ей сказали, что это был Кальман. Потом мы виделись много раз, и как-то у раздевалки, когда была ужасная погода, как, впрочем, здесь бывает всегда, Кальман, наконец-то, мне представился. Я думала, что гардеробщица меня из зависти убьет. Он поцеловал руки мне и маме и сказал, что помнит меня по варьете. Я его очень просила взять меня выступать в его спектакле. На следующий день он прислал за мной машину с шофером в бедный маленький пансион, и меня доставили в театр к директору. В спектакль как раз требовалась артистка, которая могла бы говорить по-французски, и меня с удовольствием взяли на небольшую роль. Каждый день мы виделись с Кальманом. Он был такой очаровательный, просто душка. Он всегда покупал себе и мне по булочке с ветчиной и кормил меня, потому что я вечно была голодной. Он меня приглашал ужинать, все было так мило и приятно. Я заявила ему, что я невинна и не хочу просто быть его подругой. Это не так, как теперь, когда сразу идут в кровать. Говорят: ТСадисьУ, – а она уже ложится. Мы стали большими друзьями. После премьеры, в которой я участвовала, я собрала у подруг чулки, туфли, платье и даже шубку и ждала Кальмана. Но он уехал в своем ТРоллс-РойсеУ с красавицей графиней Эстерхази. На следующий день он подошел ко мне, и я ему гордо заявила, что больше выступать здесь не буду и уезжаю обратно в Берлин. Он очень удивился, потому что я подписала контракт на месяц, а когда понял причину моего горя, он сказал: ТС графиней Эстерхази мы уже три года вместе, но из-за вас я с ней вчера расстался и пришел сказать, что я вас люблю и хочу на вас жениться. Вы выиграли ТДи шлахт бай ЧикагоУ (ТБитва под ЧикагоУ – так назывался спектакль, в котором я участвовала). А потом была свадьба, и трое детей, и вся жизнь…
Интервью взяла И. Сладкевич
